Рассказы про психов. Реальная история: я была в психушке. «Мне было стыдно: молодая здоровая девица превратилась в овощ»

Я всегда любила слушать и читать разного рода истории о непонятном и необъяснимом, это у меня с детства. Фантазией тоже не была обделена, все содержание этих историй представляла себе очень живо и ясно. Часто, гуляя по лесу, сидя дома одна, начинала представлять, что кто-то сейчас вылезет или раздастся таинственный звук. Но несмотря на это, в моей жизни практически не происходило никаких ужасающих, пугающих или просто странных историй. Может, всего пару раз, и они не были страшными, скорее просто непонятными.

Так я и прожила 19 лет. А на 20ом году жизни угораздило меня устроится на производственную практику в психиатрическую клинику, на телефон доверия (я студентка психфака). Там я до сих пор практикуюсь, уже около 2 лет. Работаю я не одна, а с двумя своими одногруппницами. 1 раз в неделю, в субботу, а иногда еще и по праздникам. Несмотря на то, что телефон доверия принадлежит психиатрической клинике, наш кабинетик (а теперь уже и небольшая «квартирка») располагается в самой обычной городской студенческой поликлинике. Условно нашу трудовую деятельность можно разделить на 3 временных этапа.

Первый этап — это самое начало нашей практики, когда мы только-только туда пришли. Мы работали только дневную смену с 8 утра до 8 вечера, а наша «начальница», которая нас сюда и привела, оставалась одна на ночь в небольшом кабинете, оборудованном диваном, креслами, умывальником, холодильником и, собственно, 2умя телефонами, на которые поступали звонки.

Второй этап начался через полгода, когда мы освоились и нам уже начали доверять на новом месте. Мы стали оставаться на полное, суточное дежурство, с 8 утра субботы и до 8 утра воскресенья.

Третий этап начался в декабре 2012 года, когда наш телефон переформировали в новую региональную службу, нам выделили целую «квартиру», где есть рабочее место с сервером и 4 компьютерами-телефонами, кухня, приемный кабинет, душ и туалет. Мы начали работать с 9 до 9, тоже целые сутки.

Но довольно введения. Сразу скажу, странности начались далеко не с самого начала. Весь первый этап, когда мы работали только днем, все было тихо и спокойно. Рядом в спортзале занимались мальчики на секции карате, у входа сидел охранник или охранница, поликлиника не пустовала, хоть была и суббота. Все началось на втором этапе, когда мы начали оставаться ночевать. Причем несколько первых ночей я не оставалась с девочками, а уходила домой, то есть они дежурили вдвоем. Тогда-то и начались разного рода рассказы о подозрительных шагах в коридоре и прочем. Но я этому значения не придавала, мало ли. Да и девочки, похоже, тоже особо не заморачивались. Хотя уже тогда начало настораживать, учитывая, что охранник делает последний обход с 22 до 22.30, а потом запирается у себя в каморке, смотрит телевизор и спит. Ходить в нашем крыле ему вообще никакого смысла нет, потому что туалеты и расположены в противоположном конце коридора, да и лестницы никакой нет, если ему вдруг приспичило подняться куда или опуститься в подвал, мы бы этого даже не услышали.

Историй было много. Легенд, связанных с этой поликлиникой, прослушанных уже от нашей начальницы постфактум — еще больше. Я расскажу только те истории, свидетелем которых сама являлась.

Случай №1. Это было одно из моих первых ночных дежурств, еще в старом кабинете. Курить мы тогда ходили на пожарную лестницу, которая находилась в другом конце коридора. Иногда мы опускались на пролет вниз, ближе к подвалу, и стояли около выхода на улицу, а иногда прямо у двери и лестницы наверх, которая была обнесена решеткой, а решетка была заперта на амбарный замок. В одну прекрасную ночь мы в очередной раз направились туда покурить, все втроем. Проходя мимо каморки охранника, услышали его мерный храп и пошли еще тише, дабы не разбудить его. Кроме нас 4ых в поликлинике никого не было, время — 12 ночи или около того. Оказавшись на лестнице, мы не стали спускаться вниз, к выходу, а остались около решетки, где горел свет. Надо сказать, что свет этот горел на пролетах всех 3х этажей, кроме 4ого, там была кромешная тьма, ничего не разглядеть. Мы стояли, тихо переговаривались, уже были уставшие и скоро собирались прилечь и вздремнуть. В разговоре возникла пауза. И тут я услышала тихий звук спускающихся пол лестнице шагов. Шаги были мягкие и приглушенные, как будто шел нетяжелый человек в тапочках, причем очень медленно, каждый шаг был отчетлив, выверен. Раздавались они с самого верха, т.е. с 4ого этажа, где был выключен свет. Я обернулась по сторонам, глядя на своих подруг. Они тоже стояли и вслушивались в этот звук. От этого мне стало еще страшнее, потому что если бы это примерещилось только мне, я все могла бы списать на свою усталость. Охранник отпадает сразу — во-первых, он 2 минуты назад спал в каморке, во-вторых, когда он совершает обход по этажам, замок на решетке на лестницу открыт и сама дверка решетки распахнута. Так мы стояли с минуту, вслушиваясь в этот неестественный для ночной поликлиники звук. Тут одна из моих подружек решилась взглянуть наверх, в пролет — и ничего не увидела, а нечто так и продолжало спускаться к нам по лестнице. Не сговариваясь мы быстро потушили сигареты и рванули в туалет, который находился неподалеку. Там мы смогли выбросить сигареты и нервно отсмеяться, все еще не понимая, что же только что произошло. Еле найдя в себе силы выйти из туалета, мы стремглав помчались к своей комнатке, мимо того же храпящего охранника. Заперли комнату и сидели в ней всю ночь до самого утра, так и не решившись выйти покурить.

Случай №2. Произошел примерно через полгода после первого, осенью, после большого летнего перерыва в работе. Мы все еще жили в том первом кабинетике, точнее доживали там последний месяц перед переездом в новую «квартирку». Произошло это ночью, в 2 или 3 часа. Мы смертельно устали от дневных звонков и решили немного прикорнуть, тем более что в такое позднее время народ почти не звонит. Я легла на диване, вдоль стены, головой к двери, которая немного была закрыта от меня стоящим вдоль той же стены шкафом. А девочки разложили 2 кресла перпендикулярно моему дивану и спали там, одна ближе к двери, а другая у окна. Мы немного перебалтывались перед сном, уже находясь в темноте, я уже намеренно не отвечала, притворившись, что засыпаю, хотя была еще вполне бодра, просто устала разговаривать. И тут та девушка, которая спала у окна, обратилась к той, что лежала ближе к двери. Голос у нее подрагивал. «Хочешь испугаться? Обернись». Та продолжала лежать спиной к двери, говоря, что не хочет оборачиваться, спрашивала, мол, что там? «Там что-то стоит. Юль, ну хоть ты посмотри». Сначала я решила, что подруга решила нас попугать перед сном, но сердце предусмотрительно ушло в пятки. Переборов свой страх, я выглянула из-за шкафа и посмотрела в сторону двери. У меня тут же похолодело все тело и сердце бешено забилось. Я увидела в промежутке между стеной, параллельной моей, и дверью человека, девушку, которая стояла прислонившись спиной к стене. Она стояла совершенно без движения, волосы скрывали ее лицо, я видела только ее худые кисти, и тело, одетое в белое платье до пола и с длинными рукавами. Она не была прозрачной, я не видела стены и узора обоев за нею, она просто там стояла и закрывала собой эту стену! Как вполне реальный человек. Только вот откуда взяться постороннему человеку в запертой больнице и запертом кабинете? Я пялилась на нее буквально минуту, потом не выдержала, и потянулась к ночнику. С появлением света она исчезла, я не знаю, как, потому что когда включала свет, находилась спиной к двери. Мы решили ничего не обсуждать, было страшно и непонятно. Задремали при свете. Та девушка, которая первая заметила это, описывала все происходящее, как это видела я, так что пересказывать смысла нет.

История №3. Произошла буквально 3 недели назад, уже после нашего «переселения». Мы начали ходить курить в подвал, который представляет из себя длинный коридор с низкими потолками, на пол которого настелены железные листы, но по бокам находится обычный бетонный пол, так что передвигаемся мы к курилке «по стеночке», чтобы не греметь железом, особенно по ночам. По бокам — закрытые двери, однако на правой стороне есть 2 комнаты, в которые можно заглянуть — одна закрыта просто решеткой, а у второй комнаты просто вынесена дверь и поставлена рядом. Курилка, естественно, находится в самом конце коридора, прямо около второй двери. свет горит только у входа в подвал и в самой курилке, а в середине коридора всегда эдакий полумрак. Сама курилка похоже на комнату из начальных сцен первой Пилы, только со стульями и небольшим окошком под потолком, ну и еще кастрюлей по центру (заместо пепельницы). Несмотря на всю инфернальность обстановки, в этом подвале никогда не было страшно, мы туда спокойно ходили поодиночке даже ночью. Я могла взять кофе и покурить там, потягивая его. А один раз даже задремала там на полчаса, сидя на стуле. Вот и в этот раз я пошла туда после одного особенно длинного разговора, взяла 2 сигареты, планировала посидеть в спокойной обстановке, послушать, как гудит ветер за окном курилки. За более чем 2 месяца я привыкла ко всем звукам подвал — к шелесту железных листьев от ветра, и к каплям воды, и к прочим звукам. Мне там было спокойно. А тут вдруг, спустившись, я почувствовала непонятную тревогу, хотелось поскорее оттуда сбежать. Но курить хотелось еще сильнее, и я направилась к курилке. Выкурив одну сигарету, я уж было потянулась за второй, но вдруг передумала. Стало действительно тревожно. Я побыстрее направилась к выходу, стараясь идти по бетонке, так что шла вообще бесшумно, ведь я еще к тому же была в войлочных тапочках. Уже почти подойдя к выходу из подвала, я вдруг услышала совершенно посторонний звук. Это было детское хихиканье, раздававшееся прямо у меня за спиной, метрах в двух. У меня по телу пронеслась волна холода. Я машинально обернулась, звук стих, за мной никого не было. Кромешная тишина. Я стартанула так, что пятки засверкали! в секунды забралась по лестнице, пробежалась по коридору, боясь оглянуться назад, вбежала в «квартирку» и заперла дверь. Я прямо побелела от страха, глаза были навыкате. Рассказала все девочкам, теперь по ночам в одиночку и без телефонов в подвал мы не ходим.

Корреспонденты «The Ufa-Room» общаются с очень разными людьми. И необычными… Эти люди рассказывают нам интересные истории, которыми мы в дальнейшем делимся со своими читателями. На этот раз герои и авторы рассказов - Уфимские психиатры и их пациенты. Все истории реальны, поэтому, чтобы не раскрывать врачебных тайн, имена указывать не будем… Истории короткие, но цепляющие. Кстати, если у вас неустойчивая психика и вам меньше 18 лет, дальше читать не советуем противопоказано! Содержатся элементы насилия!

Окулист

Нет, речь пойдет вовсе не о враче соответствующей специальности, а о пациенте психиатрической больницы. Это прозвище он получил благодаря своей особенности. Дело в том, что он развлекался тем, что выкалывал глаза другим пациентам. Вообще-то, вроде как, он не был буйным, довольно спокойный дяденька в возрасте. Но периодически добывая разными нечестными способами карандаши, ручки и вообще любые относительно острые предметы, он внезапно мог выколоть кому-нибудь глаз. Поскольку случаи были не единичными, да и на врачей мужчина посматривал косо, его максимально изолировали от всех острых предметов. Но окулист оказался находчивым и приноровился выкалывать глаза пальцем. Эффективность была в целом ниже, чем при использовании карандаша, но он совершенствовался… Абсолютно изолировать пациента было невозможно - процедуры, прогулки так или иначе проводили. Осознав, что окулист не останавливается на достигнутом, ему начали завязывать руки за спиной. На какое-то время его «офтальмологическая» практика прекратилась… Но лишь на какое-то время. Во время очередной прогулки, когда от него уже не ожидали (перерыв был довольно большим), он умудрился выколоть глаз одному из пациентов… пальцем ноги! Целеустремленность, достойная восхищения.

Мундир

История, достойная «Шинели» Гоголя. Один из пациентов был в прошлом военным. И все бы ничего, если бы он всю жизнь не ходил в одном и тоже военном мундире. Всегда. И днем и ночью. Форма была уже очень и очень старой, протертой, но он был верен ей! Романтика? Не скажите. Ведь когда мундир относили в стирку, он ходил голым, не признавая никакой другой альтернативы. Пациент был тяжелым, поэтому практически жил в психиатрической больнице… Прошло несколько лет, и вот после очередной стирки мундир пополз по швам. Его пытались хоть как-то восстановить, делали копию, но мужчина знал свой мундир и не согласился на замену. Когда любимой одежды не стало, он всю оставшуюся жизнь проходил голым. Даже зимой, когда нужно было перейти из одного корпуса в другой, он шел без одежды…

Скульптор

Один из пациентов психиатрической больницы страдал неврозом навязчивых состояний. Он считал, что должен постоянно творить. В противном случае произойдет что-то плохое. Он хорошо рисовал, и вообще, оказался действительно творческой личностью. Проблема заключалась в том, что по его мнению, нужно было что-то делать постоянно - рисовать, мастерить, лепить… Когда нужно было делать перерыв на обед, на сон, он очень нервничал. И еще ему казалось, что от любого его бездействия могут пострадать люди. Каким образом, он не знал. Более того, он понимал, что это патология и очень хотел излечиться. Помогла ему в этом трудотерапия. Его творческий трудоголизм оказался зимой очень полезным - он лепил из снега скульптуры, украшал территорию больницы, постепенно отвлекаясь от навязчивой мысли - если он сделает паузу, то случится что-то ужасное. Это один из положительных примеров, когда человек смог избавиться от своего недуга. Или, по крайней мере, минимизировать его.

Бегущая с волками

Самая обычная девушка видела и слышала волков. Они сопровождали ее почти постоянно. Большая стая во главе со своим вожаком. Она понимала их. Нередко, находясь дома, она могла услышать, что во дворе призывно воют ее волки. Она выходила на балкон и видела стаю, а иногда только одного вожака. Когда она выходила гулять, они следовали за ней, она могла погладить любого из них, запустить пальцы в густую, красивую шерсть. Они понимали ее, как никто… Они были реальны. Настоящих друзей среди людей у девушки не было, потому что никто не верил в ее стаю, а сколько раз было, что они защищали ее от нападения бандитов, от плохих парней с улицы. Девушка могла часами проводить в лесу, куда она уходила, чтобы пообщаться с волками, в лесу, откуда они приходили… Девушка страдала шизофренией. После курса лечения, она сказала то, от чего мурашки пошли по коже:

Да, я почувствовала эффект. Теперь у меня вообще нет друзей. Спасибо.

Белочка

Один мужчина страдал алкоголизмом. Много-много лет беспробудного пьянства, которое уже достало жену. Как-то раз, она решила вопрос просто - наготовила разной еды, убрала все спиртосодержащее из дома, оставила пьяного мужа просыпаться, и закрыла его снаружи. А сама на пару дней уехала к подруге. По возвращении через два дня она увидела идиллическую картину: муж сидел на стуле посередине комнаты, напротив другого пустующего стула и обсуждал с кем-то подвиги, совершенные в Ледовом побоище. Говорил он при этом очень убедительно, а на недоумевающий взгляд жены «представил» своего собеседника:

Маша, это черт. За тобой пришел, но тебя не было дома!.. Все, можешь забирать ее, достала уже.

Женщина вызвала соответствующую бригаду. Диагноз: Алкогольный делирий, или попросту - белая горячка.

Письмо от души

Вот, что написала одна из пациенток психиатрической больницы на вопрос, что бы ты сделала со своими обидчиками? Ответ получили на 2 листах формата А4. Большая часть вырезана, но общий смысл такой:

«Сначала я бы привязала его к батарее. К горячей батарее, очень близко. Оглушив, чтоб не кричал, я бы вырвала у него язык. Тогда он кричать совсем не сможет. Под каждый ноготь я бы загнала иголку. Медленно, чтобы продлить его страдания… Аккуратно вскрыла бы ему вены, а затем живот, наматывая кишки на руку, потому что не надо меня обижать».

Девочка, 8 лет.

Шоу Трумана

«Меня кто-то преследует. Постоянно, я не знал, кто это и что им нужно, но у меня во всей квартире жучки, даже в туалете. Вы можете себе это представить? Когда даже шагу ступить невозможно без того, чтобы они не узнали об этом? Даже за границей они сопровождали меня. Сначала я думал, это какая-то служба, но что им надо? Я боялся, но в последнее время пытался выйти на контакт. Они не пошли на это! И тогда я понял, моя жизнь - это шоу для кого-то, они просто смотрят, как я живу, кому-то это действительно может показаться интересным. Я немного успокоился, значит, убиваться меня не будут…» Мания преследования?

Мы такие разные, и все-таки мы вместе

Рассказ о себе одного из пациентов: «Я личность творческая. Да, неплохо рисую, пою. Многим нравится. Может быть, когда-нибудь запишу свой альбом. Это моя мечта». Тот же пациент в другое время: «Я всю жизнь работал токарем на УМПО, у меня 5 разряд. Петь? О чем вы говорите? Никогда не умел и не собираюсь заниматься этими глупостями, я человек рабочий»… Фактически пациент - программист с 10-ти летним стажем работы. Это так называемая «Множественность» личности.

Разные люди, разные судьбы, разные ситуации, объединяет их только одно - все они знают этот мир с другой его стороны. На той стороне есть другие ценности, которые не все могут принять, но разве от этого эти ценности менее реальны для того, кто их видит? Может, это мы все больны?

Считающий себя единственным нормальным человеком - псих? Если да, то я сошел с ума.
© Я робот

«Однажды он ударил меня так, что сломал скулу»

Все началось, когда мне было 17. Я влюбилась - как выяснилось намного позже, в манипулятора и социопата. Наши токсичные, как сейчас модно говорить, отношения продолжались девять лет. За эти годы я сделала два аборта, мы пытались расстаться бессчетное количество раз - причиной были его измены, загулы, даже побои. Однажды он ударил меня так , что сломал скулу. Я ушла, но вернулась - не знаю, почему.

Так и жили. Я подспудно понимала, что это нездорово и не здОрово, и в какой-то момент решилась обратиться к психологу.

Это был мой первый опыт, на прием я шла в полной уверенности, что мне помогут.

Но на приеме эта дама (не могу назвать ее врачом), узнав, что я работаю в секс-шопе , моментально перешла на «ты», затем посоветовала сменить работу, «проехалась» по моей маме и в качестве вишенки на торте заявила, что мужчины таких, как я, хотят только «трахнуть и выкинуть».

«Я решила, что всему виной моя лень, глупость и никчемность»

Ходить к психологам я больше не пыталась. Я просто сбежала - в другой город, в Киев. Полтора года мне было очень хорошо - каждое пробуждение приносило счастье, даже когда за окном революционеры стали захватывать прокуратуру. Потом пришлось вернуться - в Петербург и к своему злому гению. Мы стали вместе жить - уже спокойно, с классическими борщами и кино по выходным. Я была фрилансером, на работу мне было не нужно. К друзьям тоже - за время «эмиграции» круг общения сузился с размеров экватора до трех человек, которые обзавелись семьями. Земля потихоньку уходила из-под ног, а я этого почти не замечала - не расстроилась от того, что в феврале этого года он наконец-то ушел, мы расстались. И не обрадовалась. Кажется, я вообще перестала испытывать эмоции.

Мой среднестатистический день стал проходить в постели. Я просыпалась, включала телевизор и заказывала еду на дом. Не потому, что хотела есть - голода я не испытывала. Просто запихивала в себя все (вдвое больше, чем обычно) под мелькающие на экране картинки - смысл их до меня не доходил, вкус еды - тоже. По дому летали перекати-поле из пыли - мне было плевать. Меня будто придавило бетонной плитой, я физически не могла встать - ну, разве что в туалет, и только в том случае, когда совсем припекало.

Время от времени друзья все-таки вытаскивали меня на какие-то вечеринки, концерты - я соглашалась и шла, но никакого эффекта не было. Ничего не радовало, хотя раньше мне нравилась и музыка, и компании.

Конечно, я пыталась найти причину, и, как мне казалось, нашла: решила, что всему виной моя лень, слабоволие, глупость, бесполезность и далее по списку. Вот она - ловушка, ловко поставленная депрессией. Ты убеждаешь себя в собственной никчемности, от чего теряешь последние остатки воли к жизни. Слезать с дивана больше нет никакого смысла.

К концу лета мне стали отказывать память и внимание: я не могла сосредоточиться даже на мытье одной тарелки. Я не испугалась - это ведь тоже эмоция, а их у меня уже не было. Зато испугалась подруга - увидев, как я живу, она не стала рассказывать , что мне нужно «собраться и пойти погулять» и давать другие «полезные» советы. Она тоже прошла курс антидепрессантов, поэтому просто отправила меня к психиатру.

«Мне было стыдно: молодая здоровая девица превратилась в овощ»

В психоневрологическом первый же вопрос от врача ввел в ступор. «Что вас вообще волнует»? Да ничего! Было очень стыдно описывать свое состояние - молодая здоровая девица превратилась в овощ. А потом мы заговорили про Киев, про мужчину моего проклятого - и меня прорвало. Я полтора часа говорила о привычных вещах, захлебываясь слезами. В конце беседы доктор произнес: «Ну что я вам могу сказать?» «Иди на работу и не имей людям мозги», - мысленно продолжила за него я. И оказалась неправа. Меня направили в дневной стационар в психиатрической больнице имени Скворцова-Степанова с диагнозом «расстройство адаптации».

Два месяца я ездила туда как на работу: электросон, антидепрессанты, разные виды психотерапии. Эффект появился сразу, но не от лечения: нахождение среди настоящих сумасшедших взбодрило, конечно. Незабываемое ощущение, когда сидишь в очереди на флюорографию среди товарищей в смирительных рубашках, а потом на обходе слушаешь рассказы типа «сегодня все хорошо, голоса исчезли».

«На арт-терапии я поняла, что не просто нуждаюсь в опоре. Я могу эту опору и придушить»

Через пару недель началось действие терапии. Поразила телесно-ориентированная: удивительно, как выполнение, на первый взгляд, идиотских заданий вроде «представьте, что вы зернышко» или «изобразите собачку» может открыть глаза на собственные модели поведения. Я вот поняла, что с большим трудом стала идти на контакт, а от решения проблем просто прячусь «в домике». На арт-терапии попросили слепить себя в виде растения - я слепила вьюнок, и тут выяснилось, что я не просто нуждаюсь в постоянной поддержке и опоре, но могу эту опору и придушить - хорошая версия, многое объясняет на самом деле.

Были и индивидуальные сеансы с психотерапевтом. Спасибо этой волшебной женщине: начав прорабатывать мои страдания на тему вынужденного переезда и девятилетней любовной эпопеи, она в итоге раскопала огромное количество вещей, которые мешали мне жить всегда. Благодаря ей я научилась говорить «нет», не строить иллюзий, ценить и слушать себя. После занятий больше не хотелось зарываться в одеяло, появилось желание что-то делать. Бетонная плита исчезла. Я поняла, что вот уже два года не просыпалась не то что в хорошем, а в нормальном настроении, без ненависти к себе! И вдруг стала улыбаться внутри и снаружи. Однажды прохожий даже сказал: «Девушка, вы такая счастливая, оставайтесь такой всегда». А ведь ничего особенного не случилось, я просто стала снова собой.

А расскажу-ка я вам, друзья, историю о том, как лежал в самой настоящей психиатрической больнице. Эх и времечко было)
А началось всё с того, что с лихого и беззаботного детства на руках у меня осталось несколько шрамов. Ничего особенного, обычные шрамы, у многих они есть, однако психиатр в военкомате, усатый дядька с хитрым прищуром, усомнился в моих словах о том, что шрамы я получил случайно. «Видали мы вас таких. Сначала шрамы случайно, потом однополчан расстреливаете после отбоя!», сказал он. Прошло две недели и вот я, с десятком таких же псевдосуицидников, направляюсь для окончательного обследования в областную психиатрическую клинику.
На входе в больницу нас подвергли форменному обыску, перетрясли все личные вещи и отобрали весь обнаруженный запрет (колюще-режущие, шнурки\ремни, алкоголь). Сигареты оставили и на том спасибо. Наше отделение состояло из двух частей. В одной находились призывники, в другой зеки, косящие от ответственности. Так себе соседство, не правда ли? С зеками мы почти не пересекались, а из наших самым колоритным персонажем был здоровенный татарин в майке «Nirvana», к которому почти сразу же прилипла кличка «секс». «Секс» был чудным, но безобидным парнем и любил смачно передернуть перед сном. Причём ему были пофигу подколы, просьбы прекратить и прямые угрозы. Не подрочив, «Секс» не засыпал.
Отдельного упоминания заслуживает больничный туалет. Два ничем не огороженных унитаза явно были сверстниками самого здания дореволюционной постройки. Но хуже всего было то, что в туалете постоянно толпился курящий народ. Здесь можно было обсудить коры, попытаться стрельнуть сигаретку, поиздеваться над психами с третьего этажа. Да, над нами располагались настоящие психи и над ними можно было знатно угорать, перекрикиваясь через решётки на окнах. Стрельнуть сигарету было крайне тяжело, ибо от полного безделья все постоянно курили и табачные запасы таяли на глазах, а пополнить их было негде. Заняться было совершенно нечем и когда нас выгнали на субботник, все были крайне рады. Субботник в психиатрической больнице это праздник, ведь в остальные дни на улицу не выпускали. Ах да, туалет. Справить естественные потребности было крайне проблематично, по причине всё тех же курильщиков. Думаете, кто-нибудь выходил? Ага, щас. Со временем, конечно, всё устаканилось, ввели график и сами же свято его соблюдали, но в первые дни это была полная жесть. Те, кто попроще, залазили на унитазы прямо при курильщиках, остальные героически терпели и ждали ночи.
Но ничто не вечно под луной, закончился срок нашего обследования и мы покинули не самые уютные стены психиатрической больницы. Мало кого из парней призвали после этого в армию, большинство получили диагноз «Расстройство личности», что немало попортило им жизнь в будущем. Вот вам и случайные детские шрамы…

В психушке работать непросто. Особенно, если ты пришёл с улицы и устаиваешься в качестве неквалифицированного персонала. В своё время у нас в университете был курс судебной психиатрии, который завершился практическим занятием в псих.больнице. И вот, когда жизненные обстоятельства меня вынудили, я пошла устраиваться туда на работу в качестве санитарки. Днём я ходила в университет, а по ночам и выходным дням я работала в психушке за смешную зарплату. Коллектив воспринял меня неприветливо. Я устроилась в женское отделение, где все пациенты и весь персонал были женского пола. Кто-то из санитаров - бывшие психи, алкоголицы, сломанные жизнью завистливые женщины. Медсестры - либо старые маразматичные старухи, которым давно пора на пенсию, либо стервозные бывшие санитары. Была ещё одна - моя ровесница, которая постоянно гордилась тем, что она мед.сестра и всякий раз пыталась этим задеть меня или унизить. Психи - люди специфические. Порядок в отделении таков, что разрешается выдавать только 6 сигарет в день. Чай, кофе - под запретом, кипяток - под запретом. За сигарету или кружку кофе эти женщины были готовы на всё. Они навязывались помыть полы или сделать ещё какую-нибудь грязную работу, пытаясь урвать при этом сигарет, чай и кофе за работу, при этом собирали слухи и сплетни, чтобы при удобном случае на тебя настучать. Были и более наглые бабы, которые пытались урвать сигарет, кофе, чая нахаляву. Целый день они ходили и нудели над ухом как чайки: «Дай!Дай!Дай!». Только в 5-6 утра менять подгузники и обоссаные простыни старым немощным бабкам мало кто приходил. Но приходили. Эта была особая категория, так называемые- приближённые психи. У каждого санитара они свои. Они держат тебя в курсе, что происходит в отделении, кто стучит, кто из персонала копает на тебя. Немощные бабульки-тоже особая категория. Это бабки, которых сдали в психушку родственники. Они ходят под себя, воняют, их надо кормить, т. к. мало кто из них может есть самостоятельно. По ночам они орут, стонут. Тех, кто может ходить, приходиться привязывать к кровати, потому что они начинают судорожно искать кого-то по ночам, драться и нести бред. Одна так полночи приемную Путина искала, другая на конюшне заблудилась. Так эти бабульки и умирают в стенах психушки. Есть блатные психи- они лежат в «привилегированной» палате. Их ведёт зав.отделением. Им негласно позволено всё - они курят без запрета, чифирят, им проносят мобильники, наркоманкам - даже наркотики. Вообще очень много девчёнок-наркоманок, которые ложились перекумариться. Блатные жрали «Циклодол» и вели себя очень нагло, как правило, они покупали себе пребывание в психушке, потому что были под следствием по ст.228 (наркотики) и чтоб не сесть в тюрьму, становились якобы невменяемыми. Так я случайно встретила своего одноклассника, когда ходила со своими психами за баландой. Он лёг в психушку по блату, чтоб не сесть лет на 10. Через пару месяцев я его встретила на море-довольного, свободного, счастливого и пьяного в компании его девушки. Они пили дорогой коньяк, жарили мясо и ели черешню. Не было отбоя и от шизофренов, которые несли параноидальный бред. Они очень задушевно рассказывали свои трагические истории жизни, от которых голова была готова взорваться. Часто приходилось получать по лицу от невменяемых. Их привязываешь или драку разнимаешь, а они тебе так зарядят, что потом ходишь как панда-с 2-мя синяками под глазами. Руки у меня постоянно были обожжены хлоркой - развился очень сильный дерматит на нервной почве. Лежала там клёвая тетка- её никто не любил, она была с тяжёлым характером- майор милиции, с двумя высшими образованиями. Пока её не привезли в психушку, занимала довольно-таки высокий пост в милиции. И персонал, и сами психи её побаивались. Грозная была женщина и очень умная. Мы с неё сдружились и по ночам она мне наизусть рассказывала закон «О милиции», и помогала мне готовиться к экзаменам. Были там и лесбиянки - остервенелые быдло-бабы, к таким лучше спиной не стоять. Был случай, когда привезли к нам парализованную, но вполне вменяемую бабульку, с которой я подружилась. Она-1917 года рождения- блокадница, жила одна - родственников у неё не было. Она хотела, чтоб я её забрала из психушки, а она мне завещала свою квартиру. Я высказала своё намерение коллегам, уже стала готовить документы, как меня после смены прижали к стенке возле больницы серьёзные такие люди и объяснили мне, чтоб я не совалась куда не стоит, иначе пожалею. Я соваться не стала, а через 2 недели бабуля эта неожиданно умерла. Мне было ёё жаль. Стены этой психушки просто пропитаны различными историями. Это старое немецкое здание ещё довоенной постройки, рядом находится немецкое кладбище. За сравнительно короткое время своей работы в этом заведении я насмотрелась на многое. Прошло уже 3 года и воспоминания потихоньку стираются, становятся не такими яркими, что-то забывается. Ведь если пропускать это всё через себя, можно самому свихнуться. Перед своим выпускным я уволилась-мне даже характеристику не дали- типа я такой хреновый сотрудник была. Через год, когда я пришла в психушку (мне нужна была справка, что я не состою на учёте у психиатра), мои «приближённые» психи меня узнали, бежали ко мне на встречу, спрашивали, как жизнь и т. п. Сказали, что лучше меня санитара ещё не было. Хоть это и шизофреническая лесть, но всё равно приятно было, хоть кто-то смог оценить мои человеческие качества, когда мне было плохо. Я, наверное, буду дополнять эту историю, потому что много эпизодов ещё остались неописанными.